Русс вышел из кухни и стал спускаться по лестнице в гараж, вероятно, чтобы взять из микроавтобуса еще какое-то медицинское оборудование. Увидев Рольфа, он изумленно вытаращил глаза, но не успел произнести ни слова: три выстрела из пистолета с глушителем, похожие на хлопки, уложили его на площадку. Упав навзничь, он так и застыл с открытыми удивленными глазами.

Сверху все еще доносился резкий голос Нейги. Не дожидаясь, пока она сама отправится искать не отвечающего на ее вопли Русса, Рольф взбежал по ступенькам и пошел к освещенной комнате в конце коридора. Нейги выбежала из двери и рухнула замертво на пол, сраженная двумя пулями из «глока», так и не закончив свою гневную тираду. Рольф удовлетворенно ухмыльнулся: пока все шло по плану.

Оставалось выполнить самую неприятную часть работы.

У Рольфа поползли мурашки по коже. Он вошел в комнату и взглянул на коматозника, лежавшего на кушетке с открытым ртом. Рядом с ним на полу лежал открытый металлический чемоданчик с медицинскими инструментами. Вероятно, Нейги кричала Руссу, чтобы тот скорее принес ей капельницу. Рольфу надлежало забрать с собой кейс, шприцы, капельницу, клеенку, в общем, все, что указывало на то, что коматозник не был здоровым человеком. Малейшее упущение было чревато аннулированием контракта.

Рольф с брезгливой миной ощупал руками в кожаных перчатках вялое тело больного, убедился, что в карманах Нейги ничего нет, сложил все, что она приготовила для процедуры, обратно в чемоданчик и отнес его в микроавтобус. Затем он вернулся в комнату, где находился коматозник, и вынул нож, чтобы довести дело до конца.

Но внезапно он почувствовал, что у него немеет рука. Это поразило Рольфа. Казалось бы, нет ничего проще, чем разделаться с человеком, не способным ни оказать сопротивление ни умолять о пощаде. Тем не менее Рольфа охватила непривычная слабость. Ему не доводилось еще убивать бессильное живое существо, он предпочел бы иметь дело с жертвой, осознающей происходящее. С трудом взяв себя в руки, Рольф внимательно осмотрел пальцы коматозника, которые ему было приказано ампутировать в строгом соответствии с диаграммой, выполнил операцию, достал пистолет и произвел шесть выстрелов, поразив первой пулей мозг несчастного, а пятью остальными — грудь.

Потом он сложил отрезанные пальцы в специальную морозильную упаковку, убрал ее в карман куртки, достал из другого кармана флакон с катализатором и облил им труп. Самая неприятная часть работы была выполнена. Оставалось лишь сделать зачистку.

Рольф подогнал к микроавтобусу свою машину, оставленную им в кустах, и стал переносить в нее из «вольво» все медицинское оборудование. Убедившись, что в микроавтобусе не осталось никаких следов, он отошел на безопасное расстояние и нажал на кнопку пульта.

Взрыв разнес дом на кусочки. Рольф полюбовался красочным зрелищем пожара и вздохнул с облегчением.

После этого он сел в машину, подъехал к самому краю скалы, возвышающейся над ревущей внизу морской пучиной, и скинул с обрыва проклятый металлический чемоданчик и прочие улики. Теперь все условия договора были полностью соблюдены. Рольф задумчиво уставился на море, небо над которым уже начинало светлеть. Этот контракт оставил в его душе неприятный осадок. Впервые за долгое время ему захотелось забраться в какую-нибудь глухомань и надолго там затаиться. Тяжело вздохнув, он сел за руль и помчался в направлении Марселя, тщетно пытаясь взбодриться мыслью о солидном гонораре.

Глава 19

Даже спустя несколько часов после происшествия в баре Эрин трясло от нервного перевозбуждения. Избыточная энергия едва ли не сочилась из ее пор. По дороге домой Барбара настояла, чтобы Синди показалась врачу, и они заехали в пункт скорой помощи. Дежурный доктор осмотрел Синди, задал ей несколько вопросов и порекомендовал пить побольше жидкости и хорошенько отоспаться. Прощаясь, врач по-дружески посоветовал пациентке держаться подальше от сомнительных компаний и навсегда забыть о наркотиках.

Барбара и Синди улеглись спать в спальне. Не дождавшись приглашения заночевать в комнате для гостей, Коннор устроился на ночлег в «кадиллаке». Эрин облокотилась на подоконник в своей комнате и выглянула в окно. Стекло быстро запотело от ее горячего учащенного дыхания. Взгляд ее был прикован к автомобилю Коннора, стоящему напротив дома. Его упорное нежелание оставлять ее на ночь без охраны льстило ее самолюбию и вызывало у нее сладкую истому. Она так растрогалась, что едва снова не расплакалась, хотя глаза у нее и без того весь вечер были на мокром месте.

В порыве нежных чувств к Коннору Эрин стала натягивать джинсы, но передумала и надела прозрачную ночную сорочку с аппликациями в виде розовых бутончиков. Мешковатый викторианский пеньюар, вызывавший у Коннора оскомину, она решила оставить в гардеробе. Взглянув на себя в зеркало, Эрин босиком сбежала по лестнице, отключила сигнализацию и выпорхнула на крыльцо.

Промозглый ночной ветер закрутил тонкую ткань вокруг ее ног, и она явственно ощутила взгляд Коннора, устремленный на нее из темноты сквозь лобовое стекло. Соски грудей Эрин отвердели и уперлись в сорочку. Рискуя порезать жесткой травой ступни, она пересекла газон и проскользнула в теплый салон автомобиля.

Коннор обнял ее и спросил, с трудом скрывая досаду:

— Какого дьявола ты выскочила из дома полуголой?

— Мне захотелось показаться тебе в своей новой сорочке, — пролепетала она, глядя на него из-под опущенных ресниц.

— О Господи! — простонал Коннор, запрокинув голову. — Ты хочешь меня доконать?

— Я просто очень соскучилась по тебе, — ответила она, прижимаясь щекой к его груди. — Я увидела тебя из окна спальни и подумала, что моему благородному рыцарю одиноко в этом «кадиллаке» без своей прекрасной дамы.

Коннор взял ее за руку и нежно поцеловал ей пальцы.

— Мне нравится эта сорочка, — сказал Коннор. — Вот только, по-моему, она несколько нескромная. Что скажет твоя мама, если увидит тебя в таком виде?

— Мы здесь одни, — прошептала Эрин. — Мама и Синди спят. Вот я и решила немного попрактиковаться в некоторых своих дурных наклонностях. Мне еще не доводилось делать минет в машине. А вот ты уже лобзал меня однажды в своем «кадиллаке» в аэропорту. Теперь моя очередь продемонстрировать, на что способна твоя скверная девчонка.

— Ты, конечно, права, за мной должок. Но лучше отложим это на другой раз, — сказал Коннор. — Нет, я, разумеется, не имею ничего против орального секса, но нельзя же забывать об осторожности! А вдруг в самый неподходящий момент на нас кто-то нападет?

— Тогда давай поднимемся ко мне! — Эрин потерлась щекой о его колючий подбородок. — Запрем дверь, включим сигнализацию, и никто нас не побеспокоит в миг экстаза.

Коннор прикрыл глаза ладонью и с сарказмом воскликнул:

— Да, это очень заманчиво! Но мне будет трудно забыть о том, что твоя мама в любой момент может проснуться. Ты видела, что она сделала с «ягуаром»?

— Не говори глупости! — воскликнула Эрин. — Ты же не Билли Вега, к тому же ты ей симпатичен. Моя комната находится в другой половине дома, далеко от ее спальни. Она устала и ничего не услышит. Тебе нечего опасаться в моем доме, милый!

— Ты коварна, как твоя праматерь Ева.

— Тебе понравится, Коннор! — замурлыкала Эрин. — Вот увидишь!

Одна его рука легла ей на бедро, другой он сжал ее грудь. Она прошептала, чувственно изгибаясь:

— Пошли ко мне, дорогой, мне еще никогда в жизни не доводилось приводить тайком мальчика в свою спальню. Доставь же мне такое удовольствие!

— Я не мальчик, — строго напомнил он ей, — а серьезный мужчина. Ты понимаешь разницу?

— А я женщина, милый, — тихо промолвила она и поцеловала его в лоб. — Так что все будет в порядке.

— Ладно, считай, что уговорила. Веди меня к себе и люби меня, как только тебе того захочется.

Эрин шумно вздохнула и выбралась из автомобиля.

— Учти, что четвертая ступенька первого лестничного пролета скрипит. Постарайся переступить через нее! — предупредила она.